Образование для «Забракованных»: сатира Н.А. Некрасова и политика министерства народного просвещения

Судьба сатиры «Забракованные» наглядно иллюстрирует проявления цензурной политики министерства народного просвещения, которое взяло на себя полномочия по осуществлению цензурного надзора практически над всеми сферами общественной деятельности: от формы одежды учащихся школ и гимназий до предписаний, какие книги людям стоит читать, а какие строго запрещено. Как пишет А.М. Гаркави1, коллежский советник В.П. Ефремов, назначенный наблюдать сначала за публикациями «Современника», а позже и «Свистка», подготовил донесение, датируемое 29 октября 1859 года. Цензор акцентирует внимание на тематике сатиры: в произведении описывается судьба трех юношей, не выдержавших вступительные экзамены в университет. В результате мытарств трех неудавшихся студентов (что подробно описывается в сатире) один из трех юношей (Харчин) погибает в пожаре, а двое оставшихся – Тузов и Триумвиратов – становятся «формальными дармоедами»2. Цензор «представил сцены эти на благоусмотрение» министра просвещения, который оставил это донесение без последствий, однако Ефремов все же напомнил ему 29 ноября 1859 г. о своем мнении, пытаясь таким образом побудить его принять меры против автора и журнала. При жизни Некрасова сатира «Забракованные» была опубликована лишь единожды – в 3-ем номере «Свистка» (под псевдонимом «Чурмень»)3, все последующие публикации были посмертными.

Предметом критики Некрасова в сатире стала просвещенческая политика второй половины XIX века (ужесточение критериев приема в государственные университеты, сокращение числа учебных заведений, предвзятость по отношению к разночинцам). Создание в 1802 году Министерства народного просвещения ознаменовало увеличение роли образования с жизни общества – образование получило организационное оформление на высоком уровне и по значимости было приравнено к основным государственным отраслям (армии, финансам и проч.). Однако к 1859 году своего апогея достигло всеобщее антиуниверситетское движение, по меткому выражению А.И. Герцена названное «войной против университетов»4.

Сатира «Забракованные», обозначенная автором как «Трагедия в трех действиях, с эпилогом, национальными песнями и плясками и великолепным бенгальским огнем и великолепным бенгальским огнем», выступает одновременно в двух жанрово-стилистических направлениях: описывает действительность и высмеивает ее. Трое юношей, не сумевших выдержать вступительные испытания в университет, описывают свои мытарства. Наиболее показателен пример Константина Харчина: сын уездного приказного, «чинишка малого», т.е. разночинца, бегавший пешком с Охты на Васильевский остров, который так и не смог стать студентом из-за чрезмерной строгости экзаменационной комиссии. Харчин терпит лишения при подготовке к экзаменам (по словам Триумвиратова, «Он до того зазубривался часто, // Что отливали мы его водой»).

Михайло Триумвиратов, сын сельского дьяка, тезка Ломоносова, отправившийся в столицу за знаниями и также вернувшийся ни с чем, в одном из монологов так объясняет своему отцу причину провала: «Наступил // Век строгости какой-то небывалой...». Харчин же о вступительных экзаменах отзывается как об «экстренной оказии». Слова Харчина и Триумвиратова подтверждаются публикациями Журнала министерства народного просвещения – основного органа печати министерства: 1853 г. было начато дело о пересмотре правил испытаний поступающих в университеты; в отчете министра народного просвещения А.С. Норова за 1857 г. император обратил внимание на переполнение студентами младших курсов медицинских факультетов и постановил «усилить строгость приемных в университеты и переводных испытаний»5. Следующий министр народного просвещения Е.П. Ковалевский в мае 1859 г. в записке Совету министров установил более строгие правила поступления в университеты – увеличил количество необходимых экзаменаторов на вступительных испытаниях («…на помощь каждому профессору-экзаменатору были призваны по два учителя гимназии…»6). Все попечители учебных округов и советы университетов единогласно высказались за ужесточение правил приема на том основании, что «в последнее время обнаружилось сильное понижение уровня элементарных познаний в предметах общего образования, неприготовленность к успешному слушанию университетских курсов большей части молодых людей, поступающих в университеты»7.

Кроме того, был ограничен прием крестьян и разночинцев в университеты: официальным рескриптом 1828 года предписывалось брать крестьянских детей только в начальные школы, а в докладе императору за 1850 год значилось, что преимущественное право поступления имели молодые люди, имеющие право заступить на гражданскую службу – дети дворян, чиновников, купцов 1-ой гильдии и т.д. Выходцы других сословий имели право обучаться на богословском факультете в Дерпте, на другие факультеты разрешалось поступать, только если там оставались места после приема дворян. Доклад Николаю I в январе 1850 г. “О принятии в университеты преимущественно молодых людей, имеющих право на вступление в гражданскую службу” гласил, что выходцы из низших сословий, получая университетское образование, «слишком много мечтали о своих способностях и знаниях, и поэтому гораздо чаще делались людьми беспокойными и недовольными существовавшим порядком вещей»8. Образование должно развивать общество в пределах одного сословия, не допуская мысли о выходе из состояния, в котором они находятся на данный момент – такова была основная стратегия образования. Про сословность образования говорит и герой Некрасова, причем явно; в одном из монологов Григорий восклицает: «Тузову все простительно: богаты // Соседи наши…», – а позже добавляет: «…но ты [Триумвиратов]... сын нищего дьячка, // Семьи своей единая надежда…». Отдельного внимания заслуживают варианты цензорской корректуры сатиры. В частности, были изменены наиболее показательные реплики Триумвиратова и Харчина. Так, отвечая на вопрос отца о причине провала на экзаменах, Триумвиратов отвечает:

Я зубрил, зубрил, А вышло, что зубрить не надлежало;

что противоречит изначальной задумке Некрасова – показать несправедливость системы вступительных испытаний. Задачей цензора же было показать некомпетентность гимназиста. Этой же цели служит замена упомянутых строк об «экстренной оказии» на

Сидят экзаменаторы - Крутые господа, Угрюмы, как сенаторы…

В монологе Харчина семья превращается из «бедной» в «странную»; таким образом, оттеняется очевидный сословный характер образования: В авторскую характеристику Харчина добавляются строки «окончивший курс гимназии», хотя, скорее всего, он окончил не гимназию, куда принимали преимущественно дворян, а уездное училище.

Помимо трех «забракованных» героев – Триумвиратова, Харчина и Тузова, в сатире фигурирует профессор Кадыков, который появляется в эпилоге сатиры (спустя год после пожара, в котором погиб Харчин). На замечание Григория, отца Триумвиратова, о том, что студентов слишком мало и университет может остаться вовсе без слушателей, Кадыков отвечает:

Аудитория далеко не полна, То правда, брат Григорий; Зато взглянул бы ты – какая тишина И никаких историй!

Под «историями», видимо, понимаются заговоры учащихся, которые хотели активно участвовать в политической жизни государства (студенческие волнения 1858–1859 гг. в Харьковском, Казанском, Московском университетах). В образе Кадыкова Некрасов объединяет черты консервативной профессуры того времени.

«Забракованные» – это, помимо всего, журнальная публикация, которую нельзя рассматривать вне публицистического контекста эпохи. Напечатанная в «Свистке» (приложении к «Современнику»), сатира была частью обширного сатирического «проекта» Некрасова и Добролюбова. Как отмечают исследователи А.А. Жук и Е.И. Покусаев, главной целью «Свистка» была борьба с псевдообличением, «не проникающее до главного, существенного зла» и с критикой «без значительных общественных выводов и требований»9. Жанровый состав «Свистка» разнообразен – от легких фельетонов и пародийных стихотворений до более крупных эпических и драматических жанров. Если говорить о тематической близости «Забракованных» с другими публикациями «Свистка», то стоит выделить две тенденции: авторы писали либо о нравах эпохи – образованность, роль науки и псведонаучность, чиновничий аппарат и государственность, либо конкретно об образовании – а точнее, о студентах. Деятельность передового студенчества затрагивает Эфиоп (псевдоним Н.Г. Чернышевского) в работе «Опыты открытий и изобретений». Чернышевский обращает сатиру на реакционно настроенную часть общества, обсуждающую крестьянский и университетский вопросы, в том числе реакционную профессуру (Б.Н. Чичерин; вспомним предвосхитивший его образ профессора Кадыкова из «Забракованных»). Особенное внимание Чернышевский обращает на Московский университет («А Московский университет! О, как я хвалю состав московского университетского совета…»), т.к. основная масса консервативной профессуры преподавала именно там. В частности, Чернышевский ссылается на одно из выступлений Б.Н. Чичерина, – профессора Московского университета – вступительную лекцию по государственному праву, прочитанную 28 октября 1861 г. Лекция содержала открытую «апологию консервативности»10: критику демократии, призывала студентов не участвовать в манифестациях. Отношение к взаимосвязи образования и политики Чернышевский кратко интерпретирует так – «…наука сама по себе, жизнь сама по себе…», отсылая к словам Чичерина («В стены этого здания, посвященного науке, не должен проникать шум страстей, волнующих внешнее общество»)11.

Кроме того, отринув сатирические методы и пародийность, Чернышевский приводит якобы найденный «одним из наших друзей» отрывок из записок студента Санкт-Петербургского университета за август 1861, где уже открыто обличает образовательную политику времени. В частности, Чернышевский выступает против ограничения доступа молодежи в университеты с целью подорвать корни инакомыслия («…запретите людям учиться долее 15-летнего и 12-летнего возраста; тогда у вас не будет беспокойной учащейся молодежи»). Этой же проблемы касается и Некрасов в «Забракованных», причем в том же ракурсе, что и Чернышевский: он изображает уже не одного (подобно Чернышевскому), а троих «забракованных» студентов; вводит в сатиру собирательный образ консервативного профессора (Кадыкова), а завершает произведение его патетическим высказыванием: «Зато взглянул бы ты - какая тишина // И никаких историй!», возможно, подразумевая под историями распространение вольнодумных мыслей. Позже Герцен в статье «1860» также использовал подобную формулировку: «Чем раздражили студенты правительство до иезуитских экзаменов и диких исключений? – Да как же! История за историей!»12.

Рассматривая «Забракованных» в контексте публикаций других журналов нельзя не упомянуть публикации сатирического журнала «Искра». «Искра» во многом сходна со «Свистком» – начавшая издаваться в тот же (1859) год «Искра» с не менее ярым энтузиазмом отозвалась на проблему образования. Стихотворение Д. Минаева «Просьба» охватывает обширнейшую проблему женского образования:

Я, жены севера, ныне с участием К вам обращаюсь с благими советами, Ваше развитье считая несчастием, Вашу ученость - дурными приметами13.

Проблема женского образования удачно сопрягается с темой социального неравенства («…эмансипация // Лишь унижает сословье дворянское») и темой «вольнодумных» и дерзких студентов – «Бойтесь, как язвы, якшаться с студентами, // В Думе на лекциях, в аудитории». Автор, в частности, высмеивает суеверный страх перед студенческими движениями, как перед рассадниками инакомыслия и крамолы. Ту же проблему затрагивает Владимир Монументов (псевдоним В.П. Буренина) в «Главах из “Благонамеренной поэмы”»: студент, а также литератор в представлениях реакционно настроенных слоев общества являет собой угрозу:

Порошок я хочу изобресть, чтоб сморить Порождение злых элементов: Свистунов, журналистов, писателей всех И, особенно, дерзких студентов14.

И тем самым волшебным «порошком», чтоб «сморить <…> студентов», явились меры по устранению низших сословий от образования. В.С. Курочкин в 1862 году опубликовал «Цепочку и грязную шею» – драматическое произведение, «сцена из комедии «Горе от ума», включающая в себя героев известной грибоедовской комедии. «Ученая!» «Профессорша!» «Студентка!» – вскрикивают одна за другой каждая молодая княжна, героиня комедии. Описание некоей спутницы Чернышевского представляется ужасно непривлекательной дамой – неопрятной, с воротничком «чернее сажи» и обстриженной «в кружок»; но самым главным недостатком княжны однако же называют вовсе не неопрятность, а ученость и «плохую» компанию («И все с студентами!»)

Сатирический журнал «Гудок» (а точнее, сатирическое приложение к газете «Русский мир») также отозвался на проблему университетских реформ: в апреле 1862 года в №14 «Гудка» появляется рисунок Иевлева «В учебном заведении»: на нем изображены четверо молодых людей, прощающихся со швейцаром. На первый взгляд рисунок «совершенно невинный»15. Однако, если принять во внимание портретное сходство героев с четырьмя исключенными из университета и высланными из Петербурга студентами – М.П. Покровским, К.А. Геном, М.А. Новоселицким, Ф.П. Орловым, а швейцара – с известным университетским швейцаром Савельичем (В.С. Прытков) – подоплека карикатуры становится ясна. В 1861 году в Петербурге произошли студенческие волнения, зачинщики которых были арестованы, исключены из университета и заключены в Петропавловской и Кронштадской крепостях.

С другой стороны на проблему высшего образования смотрели авторы более консервативно настроенных журналов: «Русское слово» следует тематической тенденции освещения проблемы студенчества. Журнал изобилует публикациями на просвещенческую тематику: открытие педагогических классов при каждом университете16 («Общественная жизнь в Петербурге» Е. Моллера), устройство университетов, порядок приема студентов, а также иллюстрация деятельности университета на примере Дерптского университета17 («Об условиях университетского образования» Н.В. Варадинова). В.А. Владиславский в статье «Из Одессы. Несколько слов о строгих приемных экзаменах Московского и Петербургского университета» поднимает финансовую проблему – студенты «совершенно без состояния» теперь практически не отваживаются на поступление в университет18. «Московские ведомости», несмотря на общий реакционный характер публикаций, все же отозвались в нескольких статьях на университетский вопрос. Так, Трусов весьма резко высказывается по поводу ужесточения вступительных испытаний. Основной аргумент – приток талантливых студентов снижается из-за того, что «бедный человек, напуганный <…> печатными известиями о строгостях вступительных испытаний в университетах» не отваживается ехать в столицу и держать экзамен в университет19 (то же наблюдение выдвигает Некрасов устами Харчина:

… бедняков отучите За сотни верст пешком Идти толпой голодною На берега Невы С надеждой благородною К развитью головы...

В статье «Из записок бывшего семинариста» поднимается вопрос о учениках приходских училищ – автор убежден, что новая мера «почти пресекла всякую мысль об университете» у «духовных воспитанников»20. Стоит, однако, отметить, что многие авторы «Московских ведомостей» встретили новость об ужесточении вступительных экзаменов одобрительно. Так, статья «По поводу строгости университетских приемных экзаменов» гласит, что «экзамен получает свое настоящее значение и перестает быть пустою <…> формальностью»21.

«Колокол» – журнал, издаваемый в Лондоне Герценом и Огаревым, несмотря на идейный конфликт «Колокола» и «Современника», был сходен по тематике публикаций со «Свистком». В частности, статья Н.П. Огарева «Русские вопросы. Крестьянская община» посвящена проблеме образования: публицист пишет, что «образованность и наука достаются <…> на долю самого маленького меньшинства».22 Подобным образом о состоянии сферы образования того времени отзывался и А.И. Герцен в статье «1860» – «самые печально-самовластные распоряжения правительства были направлены против литературы, а теперь и против студентов»23. Также в «Колоколе» был опубликован отрывок без заголовка в разделе «Смесь»: «Из 375 молодых людей, державших экзамен для поступления в Петербургский университет, приняты 73 человека…»24. Большое внимание вопросу образования уделено и в работе Герцена «О развитии революционных идей в России»: автор делится наблюдениями о том, как меняется отношение государства к просвещению – «Правительство <…> теперь всеми способами сдерживает <…> прилив; создаются трудности при поступлении, при экзаменах; учеников облагают платой; министр народного просвещения издает приказ, ограничивающий право крепостных на образование»25.

Помимо рядовых периодических изданий, следует выделить и «Журнал министерства народного просвещения» – особый орган печати, главной задачей которого было освещение результатов деятельности Министерства народного просвещения. Кроме постановлений, указов, циркуляров и распоряжений Министерства народного просвещения и других официальных материалов (отдел «Действия правительства»), в журнале имелись разделы «Словесность, науки и художества», «Известия об отечественных (и иностранных) ученых и учебных заведениях», «История просвещения и гражданского образования», «Обозрение книг и журналов», «Новости и смесь» и другие. Примечательно совмещение в одном издании официальных статей – министерские собрания, тексты циркуляров, официальные постановления – и научно-популярных или развлекательных – к примеру, статьи о шелководстве, биографии публичных деятелей, обзоры изданных книг и журналов. Журнал выходил на регулярной основе; также «Журнал министерства народного просвещения» был первым в XIX в. научно-популярным журналом, в котором публиковались многие видные ученые того времени.

«Журнал министерства народного просвещения» реагировал на малейшие нововведения или изменения в сфере образования: в частности, в каждом из отчетов министерства за 1857–1859 гг. неизменно содержатся обзоры работы каждого крупного университета – Московского, Петербургского, Казанского, Дерптского и т.п. По ходу публикаций журнала можно проследить влияние внешних факторов на деятельность университетов, в частности, революции во Франции (в отчете министра народного просвещения А.С. Норова за 1857 год содержатся указания на необходимость возобновить работу кафедры права в российских университетах, закрытых в связи с волнениями в Европе 1848–1849 гг.) Распоряжения касаются в основном университетов, но большое внимание уделяется и гимназиям, и училищам, и в меньшей степени начальным школам. Все большее значение приобретает финансовый вопрос: например, в обозрении министра народного просвещения за 1856 год назначается плата за обучение в гимназиях и частных школах, постановлении от 4 декабря 1857 года предписывается увеличить плату, в годовом отчете за 1857 год плата признается «весьма незначительной»26 и неприемлемой; в постановлении от 30 мая 1858 года приводятся суммы оплаты за обучение училищах и гимназиях27, к концу года количество статей увеличивается, а в извлечении из годового отчета министра народного просвещения за 1858 год приводятся суммы к уплате за обучение и в Институтах для девиц. Все большее количество университетов перемещает студентов из казеннокоштных квартир на вольные. Все это можно рассматривать как часть реализации политики ограничения доступа крестьян и разночинцев к образованию – увеличенная плата стала серьезным ограничением для бедных слоев населения.

Важное место в публикациях журнала занимают статьи об административном надзоре и о цензуре. Во-первых, в каждом без исключения выпуске журнала помещался обзор издававшихся журналов и книг – одним словом, в редакции происходил своеобразный отбор «годных» и «негодных» сочинений, которые допускались или не допускались к демонстрации общественности. Более того, цензурный комитет проводил проверку учебных пособий для гимназий, училищ и университетов. Относительно цензуры примечательно постановление от 1 марта 1858 о присоединении военной цензуры к общей цензуре министерства народного просвещения. Доскональному контролю подвергались гимназии, как подготовительные ступени перед университетами: одна за другой, каждая гимназия укомплектовывалась штатом комнатных надзирателей, которым предписывалось следить за разговорами и чтением учеников. Надзор касался даже формы одежды учащихся: каждый студент обязан был носить студенческий мундир (причем даже в выходные дни), что было очень накладно и неудобно28. Форма была обязательна и для гимназистов (вспомним 3-ю сцену первого действия сатиры, где, согласно ремарке, Триумвиратов одет в «гимназический старый сюртук»). Итак, сатира «Забракованные» – богатое, с точки зрения аллюзий на актуальные для эпохи второй половины XIX в., произведение. С помощью мелких деталей – метких выражений, говорящих имен, упоминания реальных топонимов, Некрасов удачно воссоздает в замкнутом пространстве сатиры атмосферу того времени. К тому же, богатым материалом сатиру делает не только изначальный авторский замысел, но и ее публикация, а именно – конфликт с цензурой и цензорская корректура. Периодика того времени, «Журнал министерства народного просвещения», издание, обозревающее деятельность министерства народного просвещения, а также таких журналов, как «Свисток» (в котором была опубликована исследуемая сатира), «Колокол», «Русское слово», «Московские ведомости», «Гудок», «Искра» позволили проанализировать процессы, описываемые Некрасовым в «Забракованных», в актуальном контексте эпохи. «Забракованные» можно назвать «студенческим закулисьем» или рассказом о том, в чем заключаются университетские порядки и как это отражается на судьбе бывших гимназистов и выпускников училищ.

Библиография

Аврус А.И. История российских университетов. Очерки. М., 2001. Бухштаб Б.Я. Козьма Прутков // Козьма Прутков. Полное собрание сочинений. М.; Л., 1965. С. 5–52. Варадинов Н.В. Об условиях университетского образования // Русское слово. 1859. № 4. С. 69–93. Владиславский В.А. Из Одессы. Несколько слов о строгих приемных экзаменах Московского и Петербургского университета // Русское слово. 1860. № 3. С. 76. Высочайшее повеление от 30 мая 1858 года. О плате за учение в учебных заведениях Дерптского округа // Журнал министерства народного просвещения. 1858. Часть XCIX. С. 11. Высочайшее повеление от 4 декабря 1857 года. Об увеличении платы за учение в гимназиях с приходящих и о взимании оной с учащихся в уездных училищах // Журнал министерства народного просвещения. 1858. Часть XCVII. С. 42. Гаркави А.М. Некрасов и цензура // Некрасовский сборник. Т. II. М.; Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1956. С. 445–457. Герцен А.И. 1860 // Колокол. 1860. № 60. 1 января. С. 491–495. Герцен А.И. 1860 // Колокол. 1860. № 60. 1 января. С. 491–495. Герцен А.И. О развитии революционных идей в России // Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. Т. 7. О развитии революционных идей в России. Произведения 1851–1852 годов. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1956. Герцен А.И. Экзамены в Петербургском университете // Колокол. 1859. Л. 57-58. С. 480. Образование для «Забракованных»… 99 метаморфозис • Том 2 • #3 • 2018 Жук А.А., Покусаев Е.И. Свисток и его место в русской сатирической журналистике 1860-х годов // Свисток. Собрание литературных, журнальных и других заметок. Сатирическое приложение к журналу «Современник». 1859–1863. М.: Наука, 1981. С. 407–431. И. Из записок бывшего семинариста // Московские ведомости. 1860. № 215. 6 октября. Иловайский Д.И. Несколько слов о реформах в системе общественного воспитания // Московские ведомости. 1859. № 210. 4 сентября. Минаев Д.Д. Просьба // Искра. 1862. № 15. Моллер E. Общественная жизнь в Петербурге // Русское слово. 1859. № 8. С. 95. Монументов В. Благонамеренная поэма // Искра. 1863. № 16–17. Некрасов Н.А. Забракованные // Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений: в 15 т. Т. 6. Драматические произведения 1840–1859 гг. Л.: Наука, 1983. С. 190–206. Огарев Н.П. Русские вопросы. Крестьянская община // Колокол. 1858. № 8. 1 февраля. С. 60–65. П.Г. По поводу строгости университетских приемных экзаменов // Московские ведомости. 1859. № 253. 24 октября. Примечания к №8 «Свистка» // Свисток. Собрание литературных, журнальных и других заметок. Сатирическое приложение к журналу «Современник». 1859–1863. М.: Наука, 1981. С. 516–539. Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения 1802–1902. СПб., 1902. Смесь // Колокол. 1859. № 57–58. 1 декабря. С. 480. Трусов. Письмо из Калуги // Московские ведомости. 1860. № 130. 14 июня. Чичерин Б.Н. Вступительная лекция по Государственному праву, читанная в Московском университете 28 октября 1861 года // Московские ведомости. 1861. № 238. 31 октября. Чурмень. Забракованные (Трагедия) // Свисток. 1859. № 3. С. 501–516. Ямпольский И.М. Сатирический журнал «Гудок» (1862 год) // Русская литература. 1962. №3. С. 102–119.

Сноски

1 Гаркави А.М. Некрасов и цензура // Некрасовский сборник. Т. II / Ред. Н.Ф. Бельчикова, В. Е. Евгеньев-Максимов. М., Л.: Изд-во Академии Наук СССР, 1956. С. 445–457. 2 Некрасов Н.А. Забракованные // Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений: в 15 т. Т. 6. Драматические произведения 1840–1859 гг. Л.: Наука, 1983. С. 190–206. Здесь и далее сатира цитируется по данному изданию. 3 Чурмень. Забракованные (Трагедия) // Свисток. 1859. № 3. С. 501–516.

4 Герцен А.И. Экзамены в Петербургском университете // Колокол. 1859. Л. 57–58. С. 480.

5 Рождественский С. В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения 1802–1902. СПб., 1902. С. 361. 6 Иловайский Д. И. Несколько слов о реформах в системе общественного воспитания // Московские ведомости. 1859. № 210. 4 сентября. 7 Рождественский С. В. Указ. соч. 8 Аврус А.И. История российских университетов. Очерки. М., 2001. С. 24.

9 Жук А.А., Покусаев Е.И. Свисток и его место в русской сатирической журналистике 1860-х годов // Свисток. Собрание литературных, журнальных и других заметок. Сатирическое приложение к журналу «Современник». 1859–1863. М.: Наука, 1981. С. 407–431. 10 Примечания к №8 «Свистка» // Свисток. Собрание литературных, журнальных и других заметок. Сатирическое приложение к журналу «Современник». 1859–1863. М.: Наука, 1981. С. 516–539. 11 Чичерин Б.Н. Вступительная лекция по Государственному праву, читанная в Московском университете 28 октября 1861 года // Московские ведомости. 1861. № 238. 31 октября.

12 Герцен А.И. 1860 // Колокол. 1860. № 60. 1 января. С. 491–495. 13 Минаев Д. Д. Просьба // Искра. 1862. № 15.

14 Монументов В. Благонамеренная поэма // Искра. 1863. № 16–17. 15 Ямпольский И.М. Сатирический журнал «Гудок» (1862 год) // Русская литература. 1962. №3. С. 102–119. 16 Моллер E. Общественная жизнь в Петербурге // Русское слово. 1859. № 8. С. 95. 17 Варадинов Н.В. Об условиях университетского образования // Русское слово. 1859. № 4. С. 69–93.

18 Владиславский В.А. Из Одессы. Несколько слов о строгих приемных экзаменах Московского и Петербургского университета // Русское слово. 1860. № 3. С. 76.19 Трусов. Письмо из Калуги // Московские ведомости. 1860. № 130. 14 июня.20 И. Из записок бывшего семинариста // Московские ведомости. 1860. № 215. 6 октября.21 П.Г. По поводу строгости университетских приемных экзаменов // Московские ведомости. 1859. № 253. 24 октября.22 Огарев Н.П. Русские вопросы. Крестьянская община // Колокол. 1858. № 8. 1 февраля. С. 60–65.

23 Герцен А.И. 1860 // Колокол. 1860. № 60. 1 января. С. 491–495. 24 Смесь // Колокол. 1859. № 57–58. 1 декабря. С. 480. 25 Герцен А.И. О развитии революционных идей в России // Герцен А.И. Собрание сочинений: В 30 т. Т. 7. О развитии революционных идей в России. Произведения 1851–1852 годов. М.: Изд-во Академии наук СССР, 1956. С. 212.

26 Высочайшее повеление от 4 декабря 1857 года. Об увеличении платы за учение в гимназиях с приходящих и о взимании оной с учащихся в уездных училищах // Журнал министерства народного просвещения. 1858. Часть XCVII. С. 42. 27 Высочайшее повеление от 30 мая 1858 года. О плате за учение в учебных заведениях Дерптского округа // Журнал министерства народного просвещения. 1858. Часть XCIX. С. 11. 28 Аврус А.И. Указ. соч. С. 18.

#41