Может ли война быть справедливой?
Первую оформленную концепцию справедливой войны можно увидеть в работе Августина «О граде Божьем» (справедливая война – это война священная, война во имя веры). Впоследствии данная концепция претерпела множество значительных изменений и была оттеснена милитаристскими тенденциями понимания природы войны. В 1977 году была опубликована книга американского политического философа Майкла Уолцера «Справедливые и несправедливые войны: нравственный аргумент с историческими иллюстрациями», и этот год ознаменовался возрождением теории справедливой войны.
Современная теория справедливой войны – это теория, представляющая собой совокупность отдельных концептов милитаризма и пацифизма и пытающаяся обосновать возможность возникновения и ведения военного акта с этической точки зрения. Теория справедливой войны опирается на два фундаментальных принципа при попытке обоснования вооруженного столкновения – jus ad bellum (право войны, справедливость войны) и jus in bello (право в войне, справедливость в войне).
Jus ad bellum включает в себя шесть принципов:
1. Правое дело: начало военного конфликта возможно только при наличии справедливой причины; 2. Легитимная власть: использование насилия может быть морально оправдано только в том случае, если оно применяется в целях соблюдения международного порядка и безопасности и ведется легитимной властью; 3. Добрые намерения: война может рассматриваться как справедливая, если она не преследует осуществление дурных намерений; 4. Вероятность успеха: какая-либо из двух противоборствующих сторон не должна начинать военную кампанию, если она изначально обречена на неудачу; 5. Крайнее средство: использование вооруженного насилия государствами может быть нравственно оправдано только в том случае, если дипломатические меры не являются эффективными; 6. Соразмерность: война считается справедливой, если соблюдается распределение сил между противниками.
К принципам jus in bello относятся два принципа: 1. Различие: необходимость проведения различия между комбатантами (бойцы регулярной армии) и некомбатантами (гражданское население); 2. Соразмерность: недопустимость непропорционального использования насилия по отношению к противнику.
Помимо вышеуказанных принципов иногда выделяют принципы jus post bellum (право после войны), которые можно вывести из трактата Иммануила Канта «К вечному миру». (Следует отметить, что Канта нельзя причислять к теоретикам справедливой войны (хотя канадский философ Брайан Оренд принимал неоднократные попытки доказать обратное); в своей работе немецкий философ не отрицает возможности этического обоснования войны, но в целом придерживается позиции скептического пацифизма).
Аргументы «за» применение принципов теории справедливой войны при этическом оправдании военных актов
В целом, можно выделить четыре сильные стороны теории справедливой войны:
1. Критика пацифизма. Пацифизм уничтожает любую возможность морального обоснования военного конфликта, его формула заключается в отказе от любого вида проявления насилия. Теоретики справедливой войны считают такую точку зрения наивной, поскольку нельзя отрицать, что существуют войны, в которых применение насилия может быть оправданным; 2. Критика милитаризма. Дискурс о моральном обосновании военного деяния в данной теории принимает специфическую форму: война совместима с нравственностью лишь в том отношении, что она не позволяет обществу регрессировать (без войны невозможны были бы моральные ценности, например, справедливость). Милитаризм провозглашает апофеоз войны, поэтому возникает угроза тотальной войны, войны на уничтожение, что поддается критике со стороны теоретиков справедливой войны; 3. Критика реализма. Реализм разводит понятия «война» и «мораль», то есть военный акт не может рассматриваться с точки зрения нравственности (война относится к сфере политического действия и затрагивает только интересы государственных устройств). Приверженцы теории справедливой войны критикуют данное утверждение, апеллируя к историческим примерам войны за свободу;
4. Принципы теории справедливой войны применены к классическому типу войны. Классическое понимание войны наиболее полным образом отражено книге К. фон Клаузевица «О войне», где философ и военный деятель предлагает следующие трактовки:
1. Война есть «столкновение воль»; 2. Война есть инструмент для достижения политических целей; 3. Война есть моральная и физическая борьба при помощи уроков; 4. Война есть «подлинный хамелеон» (природа войны комплексна и изменчива).
Классическая война всегда симметрична и ведется между равными государствами, которые могут использовать средства вооруженного насилия для достижения целей и претворения в жизнь своих политических идей; можно сказать, что ведение войны определяется атрибутами суверенной власти. Кроме того, классическая война – это война тринитарного типа, так как в ней соблюдается баланс между тремя структурными элементами – “государство-армия-народ” (государство принимает решение о вступлении в военный конфликт, армия воюет, народ оплачивает войны и несет страдания от них). Традиционный тип войны всегда соответствует требованиям классической рациональности; ведение войны регламентируется рядом правовых актов и правил, поэтому такой военный конфликт можно определить в качестве «войны-дуэли».
Аргументы «против» применения принципов теории справедливой войны при попытке нравственного обоснования военного конфликта
При попытке нравственного обоснования современной войны теория справедливой войны сталкивается с рядом трудностей: большинство противоречий вскрывают проблемные пласты в понятийном аппарате самой теории, другие демонстрируют практическую несостоятельность теории:
1. Этимологические трудности при попытке прояснить, что мы понимаем под термином «just». На русский язык «just» можно переводить «правовой» или «справедливый». Так как теория справедливой войны принадлежит к американской традиции понимания феномена войны, то между понятиями «правовой» и «справедливый» ставится знак равенства. Данная трактовка может подвергаться критике в связи с тем, «право» не всегда сводится к «справедливости» (и во многих других языках эти понятия легко разводимы):
1) В первую очередь, право относится к сфере юрисдикции, в то время как справедливость – к сфере морали; 2) Право не всегда может полностью актуализировать идеал справедливости в связи с тем, что понимание справедливости варьируется в различных общественных и государственных устройствах; 3) Формального механизма осуществления справедливости не существует, поэтому единый алгоритм при определении, какой правовой акт может считаться справедливым (и какой нет), отсутствует.
2. Критика понятия «справедливой войны». В данном случае проблема заключается в определении теории справедливой войны: данная теория понимается как совокупность принципов милитаризма (jus ad bellum) и пацифизма (jus in bello). Принципы jus ad bellum направлены на создание ореола героизма вокруг военного действия; принципы jus in bello, напротив, являются прямым наследием пацифизма (отличие от теории пацифизма состоит в том, что конец всем войнам можно положить при помощи единственной войны). Само понятие «справедливой войны» невозможно вывести из двух различных нормативных источников (тем более, что теория справедливой войны более ориентирована на милитаристские тенденции);
3. Критика принципа «легитимной власти». Данный принцип наиболее ярко отражает проблему соотношения между «правом» и «справедливостью», что можно проиллюстрировать на примере гражданской войны. С одной стороны, в государстве есть легитимное правительство. С другой стороны, народные массы восстали против легитимного правительства и пытаются утвердить за новым (революционным) правительством статус легитимности. Возникает вопрос: какая именно власть будет считаться легитимной? Если рассматривать первую власть как легитимную, то притязания народа должны рассматриваться как несправедливые. В теории справедливой войны есть отсылка к кейсам, согласно которым в отдельных случаях у народных масс есть право на свержение старого правительства и утверждение нового. Если рассматривать вторую власть с точки зрения легитимности, то возникает вопрос возможности справедливой революции и ее нравственного обоснования; при этом в теории справедливой войны сказано, что действия революционеров не могут рассматриваться как легитимные только на основании их намерений и народной поддержки. Таким образом, возникает парадокс в соотношении «справедливости» и «права», который заложен в самой теории справедливой войны. Более того, аналогичной критике можно подвергнуть и другие критерии jus ad bellum;
4. Невозможность применения принципов теории справедливой войны к современным типам войны. Как было отмечено ранее, теория справедливой войны применима к классическим видам военных конфликтов, которые можно охарактеризовать как «войны-дуэли». Во второй половине XX века (после Второй Мировой войны) природа войны претерпевает определенные изменения. На международную политическую арену выходят новые игроки, появляются новые виды вооружения, возникают новые идеологические конфликты, которые не могут быть определены в рамках традиционного понимания войны. Войны принимают характер асимметричных конфликтов (партизанские войны, контрпартизанские операции, террористическая война, информационная война, мятеж-война, гибридные войны и другие виды), в связи с чем возникает дискурс о феномене «трансформации войны». Для асимметричных военных конфликтов характерно нарушение тринитарной структуры (государство-армия-народ), разрыв которой приводит к тому, что военная баталия происходит не между двумя государственными образованиями, а между государством и «противником-призраком». Более того, «новые» типы военных столкновений характеризуются неравенством экономических и политических сил, наличием скрытым политических целей, бессилием и невозможностью использования ядерного оружия, нанесением внезапных и точечных ударов со стороны «противника-призрака», применением новых форм насилия и жестокости. Происходит дисбаланс сил: «противник-призрак» всегда находится в более выгодном положении, чем государственное устройство, поскольку его мотивы и цели всегда остаются скрытыми (возможность конструировать сценарии событий с результатом в свою пользу), ему доступны средства информационного и технического прогресса.
В научной среде данный новаторский взгляд на проблему феномена войны признается за Мартином ван Кревельдом. Ранее в этой парадигме высказывался французский полковник Роже Транкье в книге «Современная война»; книга Транкье была опубликована в 1961 году, и она положила начало новому дискурсу о природе военного конфликта. Транкье указывает на необходимость переосмысления феномена войны в связи с появлением герильи нового типа и предлагает определять современную войну как совокупность различных характеристик (идеологические, политические, социальные, психологические и другие), направленных на свержение правящего режима;
5. Критика jus ad bellum как нормативного оправдания насилия в виде доктрины «двойного эффекта». Жертвы среди некомбатантов во время военных операций неизбежны, поэтому несознательное нанесение вреда гражданскому населению не должно быть инкриминировано комбатантам. Однако на практике эта формула не работает: так, в войне в Ираке на одного убитого солдата приходится двести жертв среди гражданского населения; 6. Манипуляция представлениями о справедливости. Теория справедливой войны делает акцент на универсальной справедливости, игнорируя частную справедливость, цель которой заключается в обеспечении и осуществлении диалога между государствами в глобальном пространстве без какого-либо вмешательства и посягательств на суверенитет отдельно взятой страны. Следовательно, возникают трудности не только при определении соотношения между универсальной и частной справедливостью, но и с моральным статусом гуманитарной интервенции;
7. Размытое понимание зла. Во-первых, возникает дилемма, что добро может бороться со злом лишь только с применением силы. Во-вторых, возникает такая же проблема, как и с определением «справедливого»: каждая из враждующих сторон может подвести под понятие «зла» все, что угодно, обосновывая тем самым принцип «правого дела». Таким образом, можно заключить, что, несмотря на некоторое преимущество перед другими теориями нравственного обоснования войны (милитаризм, реализм и пацифизм), теория справедливой войны является рабочей только в рамках классического военного конфликта. Нормативные положения теории справедливой войны не работают в рамках современного военного дискурса, поэтому встает вопрос о необходимости пересмотра ее понятийного аппарата и соотношения между «правом» и «справедливостью».
Библиография
Калдор М. Новые и старые войны: организованное насилие в глобальную эпоху. М.: Изд-во Института Гайдара, 2015. Кашников Б. Критика современного дискурса справедливой войны // Военно-юридический журнал. 2012. № 11. Клаузевиц К. О войне. М.: Эксмо, 2013. Коппитерс Б., Фоушин Н., Апресян Р. Нравственные ограничения войны: Проблемы и примеры. М.: Гардарики, 2002. Кревельд М. ван. Трансформация войны. М.: ИРИСЭН, 2015. Сисе Х. Справедливая война? О военной мощи, этике и идеалах. М.: Издательство «Весь мир», 2007. Calhoun L. The Metaethical Paradox of Just War Theory // Ethical Theory and Moral Practice. Vol. 4. 2001. No. 1. Rengger N. On the Just War Tradition in the Twenty-First Century // International Affairs. Vol. 78. 2001. No. 2. Trinquer R. La guerre modern. Stratégies & Doctrines. Paris: ECONOMICA, 2008. Walzer M. Just and Unjust Wars. A Moral Argument with Historical Illustrations. NY: Basic Books, 2006. Walzer M. The Triumph of Just War Theory (and the Dangers of Success) // Social Research. Vol. 69. 2002. No. 4.
