Анализ главки 13 (часть XV) романа "Доктор Живаго": смыслы последнего прощания


Главка, предложенная нам для разбора, описывает посткульминационную сцену романа – прощание с Юрием Андреевичем Живаго. Она сменяет момент высокого сюжетного напряжения, когда Живаго умирает после лихорадочной борьбы с припадком, внезапно настигнувшем его в трамвае. В 13 главке уже торжествует всеобщее смирение перед фактом его смерти, и только после, в 14 главке, ретроспективно восстановлены события, произошедшие в изъятый временной период, когда знакомым стало известно о кончине.

Эта резкая смена противоположно заряженных сцен (в 12 и 13 главках) усиливает ощущение освобождения и успокоения, которые после смерти наконец обретает Живаго. Прежде, покинутый Ларой и опустившийся, сбежавший от жены Марины, он отдается «пожирающей деятельности» в снятой Евграфом комнате: «Он (Евргаф Живаго. ‒ А. М.) снял Юрию Андреевичу комнату в переулке, тогда еще носившем название Камергерского, рядом с Художественным театром»1. Здесь Живаго достигает творческого апофеоза, осмысливая пройденный путь. Творчество целительно для него, через него он приближается к ощущению гармонии с миром. В то же время, сочинения становятся лебединой песнью Живаго. В те дни, как кажется, он пишет стихотворение «Август» из цикла «Стихотворений Юрия Живаго», где в поэтической форме излагает содержание 13 главки ‒ своих похорон (не буквально, но ассоциативно).

Но больше всего в то время Живаго вдохновляет город, преобразившаяся Москва. Он понимает, что духу современности отвечает язык урбанизма, он со страстью и торопливо его вырабатывает. Однако урбанизм, довлеющий в последние годы над ним, в конце концов вытесняет его из жизни ‒ сцена смерти происходит в гуще всего городского: туго набитый трамвай, толпа, улица. Как вытесняет Живаго и современность, требуя смены поколений. Это время смены «старых» на «новых» отражено и в анализируемой главке: «В их ожидании в комнате было пусто, как в освобожденном помещении между выездом старых и водворением новых жильцов»2. Образовавшаяся пустота в комнате, в микрокосме, проецируется на макрокосм – страну после революции. Пастернак фиксирует в своем романе этот период «безвременья». Живаго пишет: «Прощайте, годы безвременщины!»3. Он умирает «в разгаре работ, посвященных теме преодоления смерти»4, пусть даже только в том смысле, что творчество само по себе и становится его способом преодолеть смерть.

В 13 главке тело «окружают цветы во множестве», город уступает природе, с которой существо Живаго было неразрывно связано в лучшие моменты его жизни. Соседство царства растений со смертью в главке концептуально важно, как отражение идеи Пастернака о равенстве природы, истории и жизни; идеи, отрицающей насильственное преображение реальности: «Истории никто не делает, ее не видно, как нельзя увидать, как трава растет»5 ‒ как-то размышляет Живаго в Варыкине. В подтверждение этой идеи, цветы естественным образом замещают собой религиозную церемонию отпевания. Дверь, дважды упомянутая в экспозиции, и челн, с которым сравнивается гроб, традиционно символизируют переход в другой мир. Связь природы и христианства все-таки устанавливается в конце главки приведенной цитатой: «Вышедшего из гроба Иисуса Мария не узнала в первую минуту и приняла за идущего по погосту садовника. (Она же мнящи, яко вертоградарь есть...)»6 Растения на кладбище, «вышедшие из гряд», символизируют вечную жизнь. И если не воскрешение, надежду на которое роман оставляет, то уж точно чудесное превращение после умирания должно быть. Ростки и воплощают это превращение. Показательно, что один из вариантов названий романа ─ «Смерти не будет» ─ формула, смысл которой сложно и длинно расписан в главке.

Концовка главки, цитата из Священного Писания, мерцает уже во втором абзаце: «Его окружали цветы во множестве, целые кусты редкой в то время (курсив мой. ─ А. М.) белой сирени, цикламены, цинерарии в горшках и корзинах»7. Экзотические цветы, которые можно рассматривать как атрибут садовника, намечают аналогию Живаго и Христа. «При этом упоминание Магдалины в сцене прощания с покойным углубляет аллюзивный параллелизм образа Живаго с образом Иисуса, а образа Магдалины – с образом Лары»8. Личную историю Пастернак здесь проецирует на вечный сюжет.

Главка изображает сотворческую природу – «открытую творческим усилиям человека и одновременно вбирающую его в себя, приобщая к своей вечности»9. Творчество или, у́же, писательство ‒ одна из главных тем романа. В нашей главке мотив писательства также является важным. Он возникает уже в первом абзаце. Подчеркнуто изменение функции письменного стола: на столе, за которым сочинял Живаго перед смертью, стоит гроб. Это одна из тех неслучайных случайностей, которыми испещрен роман. Функциональная метаморфоза, как кажется, символизирует близость творчества и смерти. Вдохновение, которое охватило Живаго в уединении, черпалось из нахождения на грани жизни и смерти. Кроме того, несомненно, слышно цветаевское: «Вас положат на обеденный, / А меня на письменный». Это существенно в плане Лары (Магдалины).

Живаго обретает бессмертие через писательство, главка визуализирует читательское признание: «...Неосторожное шарканье прощающихся. Их было немного, но все же гораздо больше, чем можно было предположить. <…> У его научной мысли и музы нашлось еще большее количество неизвестных друзей, никогда не видавших человека, к которому их тянуло, и пришедших впервые посмотреть на него и бросить на него последний прощальный взгляд»10. Альянс природы и человека с наибольшей силой видится Живаго в языке, в котором для него сливается всеобщее и индивидуальное.

Как мы отмечали выше, эпизод, изображенный в 13 главке, отзывается в стихотворении «Август», включенном в часть семнадцатую «Стихотворения Юрия Живаго». Стихотворение перекладывает содержание главки в поэтическую форму. Здесь эпизод описывается с точки зрения лирического субъекта, видящего свою смерть во сне и проснувшегося. Если принять миф романа об авторстве Живаго, то это стихотворение является поразительно провидческим. Живаго пишет реквием, где «опровергает смерть как уничтожение»11. В стихотворении, как и в главке, продолжена тема Христа-Живаго: лирический герой умирает в Преображение Господне:

Вдруг кто-то вспомнил, что сегодня Шестое августа по-старому. Преображение Господне.

После смерти будто проясняется значение Живаго как писателя и как возлюбленного, так же, как Христос преображается перед своими учениками, и Бог сообщает, что Христос его сын: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Моё благоволение; Его слушайте (Мф. 17:5), что возлагает на Живаго роль пророка и спасителя:

То прежний голос мой провидческий Звучал, нетронутый распадом;

Правда, Лару Живаго так и не удалось спасти.

Одиночество Живаго сменяется посмертным признанием. К. М. Поливанов 12 соотносит это одиночество «последнего года поэта», о котором Пастернак пишет в «Охранной грамоте», с одиночеством Маяковского, Пушкина и Блока перед смертью. В образе Живаго мерцают судьбы великих поэтов.

Действие 13 главки происходит в той же комнате, в которой в первых главах романа при свете свечи объяснялись Лара и Антипов. А. В. Лавров в статье «“Судьбы скрещенья”. Теснота коммуникативного ряда в “Докторе Живаго”» указал на узловой характер их разговора для сюжета романа. Живаго, случайно проезжая мимо дома в Камергерском в тот рождественский вечер, заметил свечу в их окне, которая стала потом центральным образом для стихотворения «Зимняя ночь». «Свеча горела на столе. Свеча горела…», строки, которые потом не раз шепчет Живаго, запустили становление заглавного героя как поэта. Кроме того, они стали частью ключевого для романа стихотворения «Зимняя ночь», похожего на этюд «Доктора Живаго». Сцена прощания, разворачивающаяся именно в этой комнате, закольцовывает творческий путь Живаго: «Это был тот же стол, на котором прежде писал Юрий Андреевич. Другого в комнате не было. Рукописи убрали в ящик, а стол поставили под гроб»13.

Описанные выше совпадения, и кроме того, тот факт, что Евграф снял именно эту комнату для Живаго, и в эту комнату так же случайно возвращается Лара, таким образом, попав на похороны Живаго ─ примеры «потаенной телеологичности всего сущего»14, которую проповедует роман. Сплетение роковых случайностей, связанных с комнатой в Камергерском переулке, уже описал А. В. Лавров в упомянутой ранее статье15.

В 13 главке в одной точке соединяются несколько пластов романа. Это соединение большой истории (через Антипова-Стрельникова, который прежде снимал комнату) и личной истории (Антипова, Лары и Живаго), соединение временных пластов через встречу людей, знавших Живаго в разные периоды его жизни. Соединение природы, творчества, христианства, которые становятся ключом к вечной жизни и обещают воскресение или вечную жизнь.

Библиография

Лавров А.В. Символисты и другие: Статьи. Разыскания. Публикации. М.: НЛО, 2015. Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений в 11 т. Т.4. Доктор Живаго, 1945—1955 / Борис Пастернак; сост., коммент. Е. Б. Пастернака и Е. В. Пастернак. — М.: CJIOBO/SLOVO, 2004. Поливанов К.М. «Доктор Живаго» как исторический роман. Tartu, 2015. Тюпа В.И. (ред). Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении. Коллективная монография. М.: Intrada, 2014.

1 Здесь и далее текст романа цит. по: Пастернак Б. Л. Полное собрание сочинений в 11 т. Т.4. Доктор Живаго. М.: CJIOBO/SLOVO, 2004. 2 Там же. С. 489.

3 Здесь и далее текст стихотворения цит. по: Пастернак Б. Л. Полное собрание сочинений в 11 т. Т.4. Доктор Живаго. М.: CJIOBO/SLOVO, 2004. С. 531-532. 4 См.: «Я сказал — надо быть верным Христу. Сейчас я объясню. Вы не понимаете, что можно быть атеистом, можно не знать, есть ли Бог и для чего он, и в то же время знать, что человек живет не в природе, а в истории, и что в нынешнем понимании она основана Христом, что Евангелие есть ее обоснование. А что такое история? Это установление вековых работ по последовательной разгадке смерти и ее будущему преодолению». Там же. С. 12. 5 Там же. С. 452. 6 Там же. С. 490. 7 Там же. С. 489.

8 Пронина Т.Д. Две «Магдалины» // Тюпа В.И. (ред). Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении. Коллективная монография. М.: Intrada, 2014. С. 473. 9 Там же. С.241 10 Пастернак Б. Л. Полн. собр. соч. Т.4. С. 490. 11 Сокрута Е.Ю. Природа // Тюпа В.И. (ред). Поэтика «Доктора Живаго» в нарратологическом прочтении. Коллективная монография. М.: Intrada, 2014.С. 240.

12 Поливанов К.М. «Доктор Живаго» как исторический роман. Tartu, 2015. С. 191. 13 Пастернак Б.Л. Полн. собр. соч. Т.4. С.489. 14 Лавров А.В. Символисты и другие: Статьи. Разыскания. Публикации. М., 2015. С. 346

#31

Избранные публикации
Облако тегов
Тегов пока нет.