«Народные поверья»
Фольклорные мотивы занимают важное место в творчестве Некрасова. Рассказ о трагедии крестьянки в поэме «Мороз, Красный нос» сопровождается народными обычаями, поверьями, приметами, которые в рамках этого произведения не только приближают текст к народу и народному быту, но выполняют и другие функции.
Как горе «вдовицы» Дарьи связано со смертью Прокла, так и большинство народных верований в поэме относятся или к теме кончины или к попыткам ее избежать. Большую концентрацию поверий, а точнее способов избавления от многочисленных недугов, в числе которых лихорадка, мы находим в описании лечения Прокла по возвращении его домой.
Старуха его окатила
Водой с девяти веретен
И в жаркую баню сводила,
Да нет — не поправился он! 1
Из комментария к поэме 2 становится понятно, что для лечения больного его сбрызгивали водой с девяти веретен (так называли колодец в Костромской губернии). И. Сахаров отмечает также, что сбрызгивание производилось знахарями от целого ряда болезней, которые назывались «одним именем: недуг» 3. Вода из девяти колодцев как бы противостояла девяти лиходеям. Не только этот метод считался исцеляющим от всех болезней. На Руси также ценили оздоровляющие свойства бани: «Баня — мать вторая. Кости распаришь, все тело направишь» 4. Но ни ворожба, ни другие средства не действуют на Прокла:
Всё худо! Его продевали
Три раза сквозь потный хомут (С. 89)
Сквозь хомут продевали не столько с целью излечить, как с целью очистить: «В Вятской губ. на кликуш, во время пароксизма, надевают хомут с потной лошади; в Черниговской губ. если в какой-либо семье умирают дети, то бабка, с целью отогнать нечистую силу, берет новорожденного ребенка и трижды продевает его сквозь хомут» 5. Афанасьев упоминает также и следующее поверье: «От лихорадки и желтухи обливают больных под насестью — в то время, когда усядутся на ней куры» 6. Ну и, наконец, последним средством, на котором заканчивается терпение Дарьи становится метод лечения с помощью медведя:
Еще положить под медведя,
Чтоб тот ему кости размял,
Ходебщик сергачевский Федя —
Случившийся тут — предлагал. (с.89)
«Лихорадку лечат так: кладут больного лицом к земле и заставляют медведя перейти через него, и притом так, чтобы зверь непременно коснулся его спины своею лапою» 7.
Даже первые строчки после посвящения уже имеют под собой основание в виде народного поверья:
Савраска увяз в половине сугроба
Две пары промерзлых лаптей
Да угол рогожей покрытого гроба
Торчат из убогих дровней. (С.78)
По представлениям русского народа после смерти в ином мире человеку было суждено пройти еще много испытаний, поэтому в гроб помещали различные атрибуты, которые могли пригодиться. Например, у Афанасьева встречаем упоминание о волосах, которые люди хранили, чтобы в загробном мире предоставить Богу отчет о каждом волосе 8. Для этих целей, кроме лаптей, которые надевались на покойного, в гроб клали дополнительную пару, т.к. первые могли износиться.
Итак, все поверья в первой части поэмы, носящей название «Смерть крестьянина», связаны с кончиной Прокла. Это крайне важное замечание, так как во второй части все народные верования будут иметь другую направленность, за исключением единичного случая.
В части «Мороз, Красный нос» есть ретроспекция относительно жизни мужа и жены:
Едет он, зябнет... а я-то, печальная,
Из волокнистого льну,
Словно дорога его чужедальная,
Долгую нитку тяну. (С. 100)
Здесь прослеживается явная параллель между существованием Прокла и Дарьи вдали друг от друга. Во многом она строится на примете, хотя видна из без нее: «Веретено мое прыгает, вертится <…>» // «Проклушка пеш идет, в рытвине крестится» (С. 100). Но если знать о существовании поверья, параллель становится еще более явной. Пословица «Тонко прясть, долго ждать» 9 соотносится со строчкой: «Словно дорога его чужедальная, // Долгую нитку тяну». Чем тоньше и длиннее нитка, тем дольше разлука с тем, о ком думаешь, тем длиннее его дорога. Здесь вспоминаются Мойры, которые прядя, управляют судьбой людей.
Еще одна народная примета возникает, когда Дарья грезит о счастливом будущем Гриши:
Сыпь на них хлебные зерна,
Хмелем осыпь молодых!.. (С.98)
Согласно народному поверью, когда молодые выходят из церкви, их осыпают хмелем в знак будущего благополучия и богатства 10.
Наибольшая концентрация народных поверий и примет во второй части поэмы появляется на пути Дарьи к иконе. Как сейчас черная кошка, переходящая дорогу, считается плохим предзнаменованием, так тогда заяц, перебежавший дорогу предвещал худое 11. И хотя он убегает в лес, с каждой минутой Дарье становится страшнее и страшнее. Лес всегда ассоциировался у народа с нечистой силой, с ним было связано множество поверий, поэтому, когда Дарья выходит из него, ей становится чуть спокойнее. Но тут падает звезда, и героиня судорожно пытается вспомнить, что было в ее мыслях в тот момент:
Думала я, что едва ли
Прокла в живых я найду... (С.100)
По народному поверью то, о чем думаешь, когда падает звезда, сбывается. Дарья спохватывается и ужасается своим мыслям, и с этого момента в ней зарождается некое чувство вины в смерти мужа, так как она усомнилась в том, что он выживет. И когда крестьянка уже доходит до монастыря и кладет поклон, она видит на кресте ворона, знаменующего смерть 12. Ворон у Некрасова, скорее всего, смешивается с вороной, т.к. на могиле у Прокла появляется уже ворона.
Важно отметить, что, отвергнув языческие народные методы лечения мужа, Дарья направляется к чудодейственной иконе, но по дороге, лежащей через лес, ее внимание привлекает все, происходящее в ночной чаще. И многое героиня интерпретирует подсознательно с помощью народных примет и поверий, которыми наполнен ее быт. Она пытается отрешиться от них, но это оказывается невозможным:
Что мне до силы нечистой?
Чур меня! Деве пречистой
Я приношенье несу! (С.99)
«Некрасов, таким образом, показывает скованность сознания крестьянки языческими и христианскими суевериями» 13. Поэтому даже когда Дарья уже добралась до монастыря, ее веру в исцеление с помощью чудодейственной христианской иконы затмевает народная примета о вороне. Здесь эти два пространства народных и христианских верований как бы сталкиваются, воплощаясь в вороне, сидящем на кресте. И оба они уравниваются – ни один метод не помогает исцелить Прокла.
Образ Мороза напоминает нам и о «Лесном царе», и о «Рыбаке» В.А. Жуковского, а также о сказке «Морозко». Крестьяне боялись Мороза, так как урожай мог погибнуть из-за сильных холодов. Существовал обряд «заклятия мороза», когда старший из семейства звал Мороза на угощенье овсяным киселем, чтобы тот не трогал посевы 14. Наряду с Морозом появляется и еще одно мифическое лесное существо: «Бабенки, пеняя на леших, // Домой удирают скорей» (С. 104). Сказки основывались на восприятии народом действительности, на представлениях о мире и, во многом, на поверьях с ними связанных. «Чаще всего Мороз является заступником добродетельных, несправедливо притесняемых героев» 15. «Реалистически оправдано и введение его в поэму: Мороз появляется в тот момент, когда измученная горем, истомленная тяжелой работой Дарья впадает в забытье, в сон». 16 Те, кто отвечают ему противно его желанию – не ласково, не по-доброму, оказываются заморожены. Дарья отвечает на все вопросы правильно, и, если рассматривать поэму с написанным, но неопубликованным эпилогом, то Дарья все-таки освобождается от этого поверья, становится сильнее его, и, увидев Прокла (Мороза), возвращается домой. Но эпилога у поэмы нет, а, следовательно, кажется, что намечается противоречие: взамен на правильные ответы Дарья получает смерть, она замерзает. Но на самом деле, она вознаграждена, освобождена от муки и горя, она погружается в свой мертвый сон, видя перед собою Прокла. Ее любовь разрушает традиционную концепцию сказки и поверья о Морозе, умирая она получает милость от Мороза.
Таким образом, народные поверья становятся в поэме не только способом воссоздать крестьянский быт и представления о мире. Они играют сюжетообразующую роль – это и лечение Прокла, и поход за чудодейственной иконой. А также они отражают одну из основных идей поэмы о силе любви Дарьи.
Библиография
Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу: В 3. Т. 1. М., 1865.
Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2т. 2-е изд. СПб.; М.: М. О. Вольф, 1879.
Колесницкая И.М. Крестьянская тема и народное творчество в поэзии Некрасова 60-х годов // Некрасовский сборник. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1956. С. 15-70.
Колосова Т.С. Традиции народной сказки в поэме Некрасова «Мороз, Красный нос» // Некрасовский сборник. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1956. С. 197-211.
Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений: В 15т. Т.4. Л.: Наука, 1982.
Сахаров И. П. Сказания русского народа / Составитель и отв. ред. О. А. Платонов. Т.1. М.: Институт русской цивилизации, 2013.
Снегирев И.М. Русские народные пословицы и притчи. М.: Университетская типография, 1848.
Сноски
1 Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений: В 15т. Т.4. Л.: Наука, 1982. С. 89. (Далее цитаты из поэмы даются по этому изданию)
2 Там же. С. 562
3 Сахаров И. П. Сказания русского народа / Составитель и отв. ред. О. А. Платонов. Т.1. М.: Институт русской цивилизации, 2013. С. 259.
4 Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2т. Т.1. 2-е изд. СПб.; М.: М. О. Вольф, 1879. С. 503
5 Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу: В 3. Т. 1. М., 1865. С. 635
6 Там же С. 524.
7 Там же. С. 391.
8 Там же. С. 117.
9 Снегирев И.М. Русские народные пословицы и притчи. М.: Университетская типография, 1848. С. 401.
10 См. Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2т. Т. 2. 2-е изд. СПб.; М.: М.О. Вольф, 1879. С. 337 [«Молодых, при встрече из церкви, осыпают хлебом и хмелем».]
11 Некрасов Н.А. Указ.соч. С. 562.
12 Там же
13 Колесницкая И.М. Крестьянская тема и народное творчество в поэзии Некрасова 60-х годов // Некрасовский сборник. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1956. С. 50.
14 См. Сахаров И.П. Указ. соч. С.266
15 Колосова Т.С. Традиции народной сказки в поэме Некрасова «Мороз, Красный нос» // Некрасовский сборник. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1956. С. 200.
16 Там же. С. 203.
#8